- Выхода в свет? - нахмурился сэр Джеймс. - Разве пристойно даме в столь деликатном положении выходить в свет?

- Здесь нравы попроще, чем у нас, милорд. Взять хотя бы адмирала Роулинга. Где вы видели, чтобы джентльмен женился на какой-нибудь дикой азиатке? А этот привёз из Алжира арабскую женщину, магометанку, и живёт с ней как с женой!… Что вы хотели, милорд: это ж разбойники, а не джентльмены… Чуточку повернитесь, милорд… Но это ещё не самое интересное из того, что выболтала черномазая обезьяна.

- Говори.

- Милорд, вы не поверите, - скабрезно хмыкнул Джонатан, аккуратно очищая левую щёку сэра Чарльза. - Сейчас, когда миссис Эшби в тягости, она и её муж воздерживаются от исполнения супружеского долга - чтоб ребёночку, значит, не повредить. Но три месяца назад они исполняли этот самый долг каждую ночь, и не по одному разу!

- Что в этом столь необычного? - сэр Чарльз подпустил в свой ровный спокойный голос нотку сарказма. Он тоже регулярно исполнял супружеский долг - любому джентльмену пристало продолжать род, чтобы было кому передать титул и наследство.

- Необычного? - хмыкнул слуга. - Конюх слышал от своей сестры, горничной миссис Эшби, будто по ночам из спальни господ частенько доносились вот те самые непристойные звуки!

Сведения, что сообщил Джонатан, повергли сэра Чарльза в ступор. Как? Как это может быть?!! Леди обязана рожать мужу детей, а не испытывать наслаждение на ложе, уподобляясь продажной девке! Какое бесстыдство!… Кромвель совершил немало дурного, но какие же благочинные в его время были нравы! Мать, помнится, не смела даже слово сказать без дозволения отца. А сейчас что? При дворе - лупанарий, и тон разврату задаёт сам король! Бедная королева… Истинная леди, хоть природа и обделила её красотой. Такие же истинные леди и джентльмены, как сэр Чарльз и его благовоспитанная супруга, сейчас либо сидят по поместьям, либо отправляются в колонии, ибо при развратном дворе им не место.

- Немыслимо… - ошеломлённо прошептал он, и в самом деле потрясённый до глубины души. - Но может быть, она принимала в своей спальне вовсе не мужа?

- Нет, милорд, именно его, мистера Эшби. И по словам конюха, за завтраком они оба выглядели довольными.

- Немыслимо, - повторил сэр Чарльз. - Государыня ведёт себя с мужем словно падшая женщина! Её супруг нисколько не возмущён этим непотребством, и более того - весьма доволен столь недопустимым поведением жены!… Увы, всё обстоит куда хуже, чем я думал: миссис Эшби - не леди. Как и её супруг - не джентльмен…

"Нужно немедленно оградить леди Ховард от общения с этой… публичной женщиной, - думал господин посол, когда Джонатан закончил его брить и удалился. - Если я этого не сделаю, моя супруга, чего доброго, подвергнется её дурному влиянию, и безупречная репутация нашего семейства может пострадать. Но самое страшное в том, что мне приходится общаться с падшей женщиной как с государыней! Какой позор! Какое оскорбление моей чести!"

Сведения Джонатана лишь укрепили уверенность сэра Чарльза в собственной правоте: Сен-Доменгом правит кто угодно, только не "падшая женщина". А это означало одно: следовало как можно скорее выяснить, кто на самом деле здесь распоряжается, и иметь дело уже с ним.

Оливер Хиггинс. Молодой, но отличный служака. Сэр Чарльз давно отчаялся понять, что он из себя представляет на самом деле. Однако если герцог Йоркский счёл нужным ввести его в штат посольства, следовательно, это необходимо Англии. В конце концов, задача Хиггинса куда посложнее, чем у Джонатана: именно он должен был разобраться во всех тонкостях жизни верхушки Сен-Доменга.

- Рад вас видеть, Хиггинс, - сэр Чарльз знал, что этот человек из мелких разорившихся дворян. Но он был опасен. Умён, пользуется доверием герцога Йоркского. Следует быть осторожным. - Кофе?

- Спасибо, сэр Чарльз, не стоит, - вежливо отказался Хиггинс, но за столик всё же присел.

- Времени у нас всё меньше, - сэр Чарльз сразу перешёл к делу. - Мне нужно имя.

- Я называл вам имя, сэр, - со сдержанным достоинством ответил Хиггинс. - Миссис Эшби.

- Я уже говорил вам, что это невозможно.

- Сэр, ошибка исключена. Я проверил по всем каналам. Нет никаких сомнений в том, что миссис Эшби руководит страной без указаний от посторонних лиц.

- Это невозможно, - с нажимом повторил сэр Чарльз. - Женщина в принципе не способна на это, у неё элементарно не хватит мозгов!

- Но факты, сэр!…

- Факты, Хиггинс, говорят о том, что истинный правитель этого острова слишком умён для вас, если вы не в состоянии его вычислить! - вспылил посол. - Мне нужно его имя, а у вас не более недели на то, чтобы сообщить мне требуемые сведения!

- В таком случае, сэр, - сцепив зубы, процедил Хиггинс, - я готов предоставить требуемые вами сведения прямо сейчас.

- Давно бы так, - кивнул сэр Чарльз, немного остыв. - Говорите.

- При миссис Эшби часто видят некоего француза по имени Этьен Ле Бретон. Насколько мне известно, ранее этот Ле Бретон состоял на службе Франции. Примерно в том же качестве, что и я на службе Англии, - Хиггинс едва удержался от соблазна произнести это с явным сарказмом. - Если вы начнёте действовать в этом направлении, думаю, вас ждёт немало интересного.

- Почему вы раньше молчали?

- Я не был уверен в своей правоте, сэр Чарльз, - Хиггинс позволил себе едкую усмешку.

- Это вам урок на будущее, Хиггинс, - нахмурился посол.

- Нам обоим, сэр Чарльз. Нам обоим…

- Ну, блин… - Галка боялась смеяться в голос, чтобы не разбудить Жано, спавшего в соседней комнате. - Ты уверен, Этьен?

- Абсолютно, - Бретонец хитро усмехался. - Подкинул пару монет вашему конюху - как его там, Гастон, что ли? - научил, кому и что нужно говорить. Он потёрся несколько дней по трактирам, а там уже на него вышел слуга сэра Чарльза.

- Ты представляешь, что сейчас думает наш лондонский гость? - мадам генерал тихо кисла от беззвучного смеха.

- Вас так волнует его личное мнение, капитан?

- Ни в малейшей степени, - уже более серьёзно ответила Галка. - Главное, чтобы он поступил именно так, как мы задумывали. Но… Всегда остаётся шанс на непредвиденное.

- Полноте, капитан, - Этьен вообще редко улыбался, но сейчас у него был для этого хороший повод. - Неожиданностей не будет. Англичанин только думает, будто свободен. На деле он, во многом вполне адекватный и умный человек, в интересующем нас аспекте - покорный раб своих заблуждений.

- Это верно, Этьен. Но тот тип, что крутится около сэра Чарльза… Лично мне он показался опасным противником. Вот от него-то и могут проистечь всяческие неприятные неожиданности.

- От меня тоже много чего может проистечь, капитан, - усмешка Этьена стала жёсткой. - Будьте уверены, с этим господином мы ещё сыграем в весьма интересную игру…

4

"Странная война, - думал дон Хуан, выслушав доклад разведчиков и оставшись наедине со своими мыслями. - Странные испанцы. Почему они, вместо того, чтобы одним хорошим ударом раздавить нас в самом начале, пока мы были слабы, позволили втянуть себя в полномасштабную войну?"

Для него, потомка правителей Майяпана, чей род приравняли к грандам Испании ещё сто лет назад, получившего вполне европейское образование, поведение испанцев и впрямь казалось странным. Правда, и майя начинали войну тоже не самым традиционным способом - терроризируя дороги около крупных городов. Испанцы долго не думали: начали высылать карательные отряды. Которые не столько отлавливали "краснокожих разбойников", сколько занимались уничтожением периферийных индейских поселений… Это была большая ошибка. Уже хотя бы потому, что многие майя, которым на первых порах эта война была нужна как телеге пятое колесо, обозлились и принялись мстить за убитых родичей. "Мои предки приносили жертвы грозному Ицамне, - дон Хуан посмотрел на искусно вырезанное распятие - работа не испанских, а местных мастеров. - Испанцы приносили в жертву и своих, и чужих во имя Христа. Чему Христос вряд ли обрадовался бы, спустись он сейчас на грешную землю. Я принёс малую часть своего народа в жертву будущему остальных. Что нисколько не оправдывает меня в глазах Спасителя". И это было чистой правдой: дон Хуан намеренно допустил разорение испанцами нескольких селений, дабы родственники убитых дали клятву мести. Ещё до этой войны немало времени и сил пришлось потратить на уламывание иных знатных майя: мало кто из них желал ссориться с испанцами. Мало кто вообще верил, что пираты пойдут на союз. Чего только не предпринимал дон Хуан, чтобы объединить знатные роды! Уговаривал, подкупал, запугивал. Убеждал, что время прежних вольностей кончилось, и пора наконец объединиться. С этим-то все были согласны, но далеко не все соглашались отдать единоличное лидерство представителю рода Кокомов. Закончилось всё на удивление просто: дон Хуан взял в жёны девушку из семьи Чель, положив тем самым конец многовековой вражде между двумя древними влиятельными родами. А заодно - заметно усилив своё влияние на майянскую знать. Но теперь, заручившись поддержкой большинства знатных майя, он мог действовать по своему усмотрению.